Историческая справка
31 августа 1986 вблизи Новороссийска произошло крупнейшее кораблекуршение на пассажирском флоте ЧМП. Столкновение пассажирского парохода «Адмирала Нахимова» и балкера «Петра Васева» произошло в Цемесской бухте. В свой последний рейс пароход «Адмирал Нахимов» отправился 29 августа 1986 года, по маршруту Одесса – Батуми – Одесса. Капитаном лайнера с 1984 года был Вадим Марков. По подтвержденным данным, на борту находилось 1243 человека: 897 пассажиров, 346 моряков и несколько членов их семей.
Лайнер покинул порт и взял курс на Сочи. В это время к порту подходил балкер «Петр Васев», капитаном которого был Виктор Ткаченко.
Вахтенный помощник сухогруза получил данные о курсе пассажирского лайнера с просьбой пропустить его. Виктор Ткаченко подтвердил, что готов пропустить лайнер. Через 12 минут произошло трагическое столкновение судов. Удар пришелся на правый борт парохода «Адмирал Нахимов», в результате чего судно затонуло в течение восьми минут.
На сегодняшний день о кораблекрушении «Адмирала Нахимова» сказано очень многое, но затонувший лайнер все равно окружен ореолом тайны и недосказанности. Архивы пестрят сухой статистикой и официальными документами. А что же расскажет очевидец тех ужасных событий? Борис Савков, которого катастрофа застала в звании подполковника УКГБ и должности начальника направления пассажирского флота ЧМП, рассказал The Maritime Telegraph/«Морской правде» о последствиях ужасной катастрофы.
«Вечер воскресенья 31 августа выдался спокойным. Мне пришлось задержаться на работе, потому домой я возвращался уже в сумерках. Поставил машину в гараж, зашел в квартиру и уже, собственно, готовился ко сну, как в комнате раздалась телефонная трель. Звонили из Управления, мне лаконично сообщили: утонул «Нахимов», необходимо срочно прибыть в офис. В спешке пришлось возвращаться за автомобилем. В полпервого ночи я уже был в Управлении, где собралось все руководство, был также заместитель начальника УКГБ Виктор Кондратов. Долго не совещались, в срочном порядке отрядили военный спецборт до Новороссийска с группой для проведения расследования, куда вошел я, Виктор Кондратов, заместитель начальника ЧМП Алексей Коваль и другие высокопоставленные лица.
Передо мной, тогда подполковником и начальником направления пассажирского флота ЧМП, стояли вполне определенные задачи: организовать оперативно-розыскные мероприятия, определить по какой статье рассматривать произошедшее и, непосредственно, завести уголовное дело. То есть, мне предстояла работа головой, которую по известной поговорке, нужно держать холодной. Однако в первый же день в Новороссийске я понял, главное, с чем мне придется справится, – это со своими эмоциями.
К раннему утру мы уже были в порту Новороссийска. По небу разливался кроваво-красный рассвет. Воздух был наполнен послештормовой свежестью и тишиной. Мне подумалось, что это то самое пресловутое затишье перед бурей. Утром людей в порту было немного; «рыбаки», буксиры и прочие катера как раз начали доставлять первые тела на берег. Мне отчетливо запомнились три молоденьких солдатика, которые из последних сил перетаскивали тела на пирс. Первое сентября выдалось по-летнему жарким, температура не опускалась ниже 30 градусов, но от увиденного леденела душа. В свой последний рейс «Адмирал Нахимов» отправился с большим количеством лиловой краски на борту, а потому тела, в ряд уложенные на причале, покрывала эта неприятная глазу краска.
Катера все прибывали и прибывали. К вечеру поток мертвых тел стал непрерывным. Чтобы как-то организовать и упростить опознание родственникам, на территории порта поставили несколько сцепок по пять вагонов-рефрижераторов, куда, один к одному, складывали тела для опознания: мужчины отдельно, женщины отдельно. Назвать вагоны иначе как местом скорби, было нельзя – крики, слезы и плач прибывших на опознание со всего Союза близких не смолкали. С ног сбилась служба скорой помощи: врачи и медсестры беспрестанно дежурили у вагонов.
В течение следующих двух недель гнетущая атмосфера не покидала порт. Власти как могли помогали родственникам в проведении траурных мероприятий и перевозке тел. «Нахимов» утонул в считанные минуты, многие пассажиры даже не успели покинуть каюты, потому водолазам приходилось доставать тела из корпуса лайнера. Тех, кто не пережил столкновение, насчитывалось огромное количество (по официальным данным – 423 человека), их доставали сцепками, как гирлянды. Вытащить всех погибших и передать родственникам для погребения так и не удалось: после того, как погиб второй водолаз, было решено прекратить поиски, а некоторые пассажиры остались на борту утонувшего «Нахимова» навечно.
Среди моих обязанностей также было опознать тело начальника УКГБ УССР в Одесской области генерал-майора Алексея Крикунова, который вместе с семьей также был на этом злополучном судне, и которого я хорошо знал. В некоторых источниках упоминается, что рейс «Адмирала Нахимова» задержали по его вине, мол, капитан Вадим Марков спустился в его люкс, чтобы поприветствовать высокого гостя. На самом деле, это не более, чем домыслы. Марков всегда относился к представителям КГБ с прохладцей, и о теплой встрече речи не шло. Рейс отсрочили по другим обстоятельствам, генерал-майор Крикунов вместе с супругой, дочерью и внуком без задержки поднялись на борт лайнера. Так вместе в запертой каюте их и нашли водолазы.
Как обычно при расследовании, первое, что нужно было рассмотреть, – версию враждебного умысла. Для этого, пока велось следствие, оперативники установили наблюдение за капитанами Вадимом Марковым и Виктором Ткаченко, но оперативно-технические мероприятия не показали ровным счетом ничего. Оба капитана были убиты случившимся, это читалось в их поведении, жестикуляции и подборе слов.
В Новороссийске я пробыл больше десяти дней, расследуя обстоятельства дела. Моей супруге пришлось попутным пароходом отправить мне сменную одежду и средства гигиены, поскольку, улетая в спешке, я даже не успел ничего захватить с собой.
Вспоминая обстоятельства дела, я помню, что показалось мне фатальными ошибками, которые в итоге и привели к кораблекрушению и гибели стольких людей:
Первая – совершенно неоправданная скорость, с которой несся «Петр Васев». Ни штормовая погода, ни темное время суток, ни груженные под завязку трюма не предполагали такой скорости.
Второе – после столкновения почти под прямым углом, «Петр Васев» дал задний ход и выдернул нос балкера из образовавшейся дыры, куда мощным потоком тут же хлынула вода. Не случись этого, лайнер не затонул бы в считанные минуты, и большему количеству людей удалось бы спастись.
Третья – капитана Вадима Маркова не было на мостике в момент аварии. Как только «Нахимов» покинул порт, он ушел в каюту. Действия второго помощника Чудновского, несшего вахту на мосту, следствие признало неправильными. Вместо того, чтобы предпринять крутой поворот, он делал отвороты по пять градусов, чего в итоге не хватило, чтобы избежать столкновения.
К слову сказать, пароход «Адмирал Нахимов» можно было назвать ветераном советского флота. Доставшийся стране после репатриации в 1946 году, к моменту своей гибели судну исполнился 61 год. Его аварийное состояние – еще одна причина гибели пассажиров и членов экипажа.
Позднее, в 1992 году, когда оба капитана получили амнистию, Вадима Маркова снова взяли на флот в качестве капитана-наставника. Конечно, буря негодования со стороны недоброжелателей и родственников погибших не заставила себя ждать. Однако начальник ЧМП – тогда им стал Алексей Коваль, принимавший непосредственное участие в расследовании катастрофы шестилетней давности, – решил все же дать ему второй шанс.
Кораблекрушение и теперь окружено ореолом мистики и необъяснимых обстоятельств. Цемесская бухта, где произошла эта крупнейшая катастрофа в истории СССР на морском флоте, действительно окружена дурной славой. Сильные ветры и волны, глубокие подходы всегда делали ее непростым местом для судоводителей.
В историю «Адмирал Нахимов» вошел не иначе как второй «Титаник», споры о том, кто же в большей степени виновен в кораблекрушении не утихают до сих пор. Память о погибших увековечили на мысе Дооб, недалеко от места кораблекрушения. У памятника ежегодно собираются выжившие в той ужасной трагедии члены экипажа, родственники тех, кто не вернулся живым из злополучного рейса, и просто неравнодушные. Выходят в море, что бросить венки. Даже сейчас, спустя 32 года, история кораблекрушения до конца не раскрыта, некоторые тайны так и остались под грифом секретности в архивах КГБ».
Записано со слов
инструктора УТЦ «Адмирал»,
инженера-судоводителя, полковника СБУ в отставке
Бориса Савкова